Неразменная Бабочка

Не нарушать бы вихрю эту тишь,
Да нипочем ему не запретишь.
Подует он, войдет в свои права
И отделит пыльцу от рукава.

Тому назад минуту или две
Сидела бабочка на рукаве.
Она была хрупка, была бела,
А улетела, как и не была.

Но через год не в наши ли края
Она вернется из небытия,
Прошелестит и в дымке пропадет,
Чтобы опять возникнуть через год?

А если что-то надо объяснять,
То ничего не надо объяснять.
А если всё же стоит объяснить,
То ничего не стоит объяснить.

Есть океан, которым брежу я.
Над океаном набережная,
Сто фонарей, бульвар - красиво, да? -
Пыльца и дымка, суша и вода.

На рейде яхта реет миражом.
От яхты явно веет мятежом.
И по бульвару, тоже как мираж,
Вдоль океана едет экипаж.

Чернеет китель. Светится фата.
Куда-то к счастью катится чета,
Куда-то, только что из-под венца,
К небытию, на пристань, в небеса.

Он офицер, он сдержан, а она
Проиходящим столь восхищена,
Что не решится выразить в ответ,
Зовут ее Шарлотта или нет.

Его лорнет - из тонкого стекла.
Ее фата, как бабочка, бела.
И ждут их там, куда летят они,
Мятежной яхты залпы и огни.

Колеса вязнут в дымке и пыльце,
И океан меняется в лице,
Того гляди, все кончится бедой...
Но тут я ставлю точку с запятой;

И в заводной сажусь аэроплан,
И уношусь туда, где океан, -
За миражом, за яхтой, за четой,
За неразменной бабочкою той.

А если что-то надо объяснять,
То ничего не надо объяснять.
Но если всё же стоит объяснить,
То ничего не стоит объяснить.