Абику

Я обнаружил себя в закрытом сосуде из живой плоти. 
Моё маленькое нежное тельце, похожее на тело ящерицы, кусали голодные черви, 
И от резкой боли я постоянно терял сознание. Я лежал, скорчившись, с головой, Прижатой к животу, с согнутой спиной и шеей. Я страдал от смердящего запаха, Который глубоко въелся в каждую частичку моего тела. 
Мгновения растянулись на годы, и каждое из них выжимало из меня все силы. Единственное, благодаря чему я оставался жив, — теплая жидкость, 
Которая вливалась в мой живот через гибкую трубку. 
Я отчаянно молился Провидению, чтобы всё это быстрее закончилось.
Кто-то очень сострадательный ответил на мои мольбы — и я все вспомнил. 
Это происходило со мной невообразимое множество раз. 
Я рождался в страшных муках, противясь и крича, беспомощный и в кровоподтеках, Но чьи-то ласковые руки вновь успокаивали меня. 
И ради них я опять привыкал страдать. 
А потом меня, как чучело сеном, набивали странными науками. 
Меня учили престижным бесполезностям, 
Которые позже сгорали в надменных кострах смерти. 
Я пил годы в сальных тавернах, бездарно раскрашивал болтовней десятилетия, Самозабвенно бросался со скал, желая научиться летать, 
Тратил тонны золота на вульгарных женщин, подвергал сомнению законы природы, Разрезая лягушек, верил в патриотизм и ненавидел чужестранцев. 
В итоге, отвергнув все эти глупости, я стал обращаться к безмятежной пустоте, 
Где нет ни тревог, ни бед, ничего нет. 
Я пытался убить свое «я» и слиться с этой пустотой. 
Но несгибаемое желание действовать снова бросало меня в лабиринты 
Рождений и смертей. И я опять бежал по запутанным следам, 
Не замечая в свете лучей, пробивающихся сквозь бурелом самообмана,
Спасительную тропинку. 
Мне нужно найти Проводника, который способен открыть мои глаза, 
Слипшиеся от гноя заблуждений. 
Но вспомню ли я об этом на грандиозной распродаже дешевых желаний?