Золотой Хлеб

Что в моей ладони, - вопрос, брат, не простой.
У меня в ладони самородок золотой.
Я его на Зее отмыл, да схоронил.
И всю вот эту Зею крепко в сердце уложил.

И дышу двадцать лет этой болью.
Двадцать лет я копаю и мою.
Лишь осталась романтики тень, кореша, да Артель.

Много золото брал, – Да.
Всех своих ли сберёг, – Нет.
Вот такой он, такой он, братан, – Хлеб.

               Смотрю, горишь от зависти, махни, охолонись.
Ты мне завидовать, брат, не торопись.
Я на этой Зее ротозеем не ходил,
Я на этой Зее душу вывернул, промыл.

Ты жене купишь кольца, серёжки.
А я схоронил здесь Валерку, Серёжку.
Топляком по реке сплавил годы, ради рыжей породы.

Говорил ли со смертью – Да.
Опускал ли глаза – Нет.
Вот такой он, такой он, братан, – Хлеб.

               Теперь мне этот самородок –  и Родина и Мать.
Права не имею продать и поменять.
Слишком дорого, Зея, твои мне стали берега.
Лучше б амнезия и не помнить никогда.

Это золото с примесью горечи.
Это страшное слово – «Добыча».
И плетут судьбы канитель кореша, да Артель.

Проклинал ли судьбу – Да.
Сойдёшь ли с пути – Нет.
Вот такой он, такой он, братан, – Хлеб.
Вот такой он, братан, «Золотой» мой Хлеб.